Постсоветские элиты выбрали феодализм
Постсоветские элиты не смогли состояться в условиях нового миропорядка именно потому, что они так и остались, собственно говоря, кусками СССР.
Если брать общую историю развития человеческой цивилизации, то она так или иначе выстроена по оси удовлетворения материальных и духовных потребностей человека. И в таком контексте технический прогресс, социальный и мировоззренческий прогресс направлены на повышение производительности человеческой цивилизации, как в материальном, так и в творческом и духовном смыслах. Мы сейчас переживаем ту стадию цивилизационного развития, которая в науке называется модернизацией. То есть идет процесс перехода традиционных аграрных обществ, каковым во многом пока является и казахстанское общество в индустриальные, а потом уже и постиндустриальные.
Что является показателями такой модернизации? Это индустриально-инновационная экономика, это гражданское общество и появление эмансипированного гражданина, когда его личные права и свободы значат больше, чем его включенность в клановые, конфессиональные, сословные или этнические сообщества. И наконец, это право как основа государственности и его верховенство даже над интересами этого самого государства.
Это такие основные показатели модернизационного этапа развития человечества, через которое прошло отнюдь не все человечество. В силу своих исторических особенностей такой путь, в частности преодолела Европа, не вся, конечно, а, скажем так ее сердцевина, США и несколько стран, включенных в этот же процесс, такие как Австралия, Япония и Канада. Все остальные государства в 21 веке так и остались в не модернизированном или полу модернизированном состоянии.
В силу того, что у нас сейчас глобальная экономика и в какой-то степени глобальная государственность, в которой доминируют модернизированные страны, имеющие индустриально-инновационную экономику, гражданское общество и правовую государственность, туда же были включены и не модернизированные государства. Теперь если все это рассматривать в разрезе краха СССР, надо для начала определиться — чем был Советский Союз?
Если говорить откровенно, то это была феодальная империя, которая в силу победы большевиков включилась в ускоренный процесс модернизации, сопровождавшийся чрезмерно радикальными, безжалостными, по сути, зверскими методами. Было буквально физически ликвидировано старое сословное патриархальное общество, истреблено духовенство или загнано в подполье. Истреблен дворянский класс, вывернуто наизнанку крестьянство. Большевики безжалостно относились к человеческому материалу. Уничтожили патриархальную сельскую общину, переведя половину ее на великие индустриальные стройки, остальную загнав в совхозы и колхозы.
Причем сами большевики стали таким новым модернизированным корпоративным дворянством, — существенно эффективнее прежней родовой аристократии. КПСС была относительно открытой правящей бюрократической структурой, туда можно было вступить не только по праву рождения, но и продемонстрировав свои карьерные и деловые способности. В партии существовал хорошо продуманный и выстроенный кадровый отбор, просто так на вершину правящей большевистской пирамиды подняться было невозможно. Образовалось новое большевистское дворянство, которое одновременно стало и новым духовенством, насаждавшим образно говоря «коммунистическую религию». В результате за полвека СССР оказался почти модернизированным, была построена действительно индустриальная и во многом самодостаточная экономика. Советский Союз в принципе обходился без критической зависимости от экспорта или импорта, он внутри себя производил большую часть того, что ему нужно.
Было построено в каком-то смысле уже бесклассовое, вне сословное и надэтническое общество, почти реализована концепция советского человека с объединяющей идеологией, сформирована относительно правовая государственность. В таком полумодернизированном виде Советский Союз и развалился, проиграв к тому моменту уже действительно состоявшимся модернизованным государствам Запада. И после этого все постсоветские куски стали по отдельности как бы суверенными частями этого нового мира.
Однако влиться в общемировую систему на равных оказалось не просто, так как бывшие республиканские партийные структуры, приобретя национальный суверенитет, фактически откатились к феодально-патриархальным, семейно-клановым формам правления. Произошла безусловная деградация постсоветских государственностей. Если КПСС была мощным корпоративным и достаточно эффективно выстроенным внутри себя административным, хозяйственным и идеологическим организмом, то в обретших суверенитет республиках президентские режимы стали строится по существенно упрощенным лекалам. Это семья, несколько кланов, объединенных с иностранными корпорациями. От индустриализации в свою очередь остались только те отрасли, которые вписаны в мировые поставки сырья, и торговлю импортируемыми товарами. Все остальное было деиндустриализовано, потому что не приносило сиюминутной прибыли, а тратить силы и средства на современную индустриализацию феодальные элиты оказались не готовы, да и не способны. Идеология тоже рухнула и деградировала, потому что хоть и во многом искусственный интернационализм ушел, а ему на смену пришли «религия денег» и домодернизационное еще понятие нации, как этнической общности. Элиты стали больше ориентироваться на свое прошлое, нежели на совместное будущее.
При этом большой всемирный долларовый союз к поглощенным им советским, а ныне суверенным республикам, отнесся довольно безжалостно. Хотя и весьма неосторожно и даже губительно для самого себя. Модернизированный Запад, который всегда был максимально прагматичным и как выясняется сейчас и непреодолимо эгоистичным, стал использовать «недомодернизированность» постсоветских республик откровенным неоколониальным образом. Благо, сами эти государства плавно откатились на уровень средневековых и даже более ранних конструкций. Да, формально в этих странах есть внешние признаки современной цивилизации, Интернет, сотовые телефоны, очень даже приличные банковские офисы. Но, по сути, они остаются где-то раннефеодальными или даже дофеодальными традиционными обществами. В этих условиях Запад постсоветские суверены интересуют поскольку, поскольку он может от них получить сырье, принимать к себе же на хранение присваемые правящими «элитами» сырьевые и коррупционные доходы, а также использовать их в геополитических целях. Но никаких попыток повысить качество экономики этих постсоветских систем не предпринимались, за исключением деклараций, которые выливались в поддержку НПО, а также в этих странах, ритуально произносились и произносятся слова о недостатке демократии и отсутствии честных выборов. Однако модернизированный Запад не просто сотрудничал с такими феодальными режимами, но и фактически поддерживал их несовременное состояние.
А здесь надо еще иметь в виду, что не модернизированные системы, представляющие феодальные формы правления, основанные на семейственности, для сохранения своей власти затрачивают огромное количество национальных ресурсов, собственных сил и средств не на развитие, а всего лишь на удержание собственной власти, на отражения попыток других претендентов эту неограниченную власть забрать, на ликвидацию конкурентов. Поэтому содержательная деятельность правителя немодернизированного государства, ее КПД больше направлены на удержание личной власти, а все что останется на экономику, народ и все остальное это вопросы второго порядка. Если много нефти, то получается, что удается что-то подкидывать бюджетникам, пенсионерам. Если этого нет, то приходится активнее финансировать полицию, силовиков, только чтобы поддерживать порядок. Даже когда у нас в сырьевые годы все было благополучно, власть тратила очень большие деньги на борьбу с претендентами из вождистской оппозиции. На что сейчас власть будет обращать внимание? На то, чтобы защитить саму себя в ухудшающейся обстановке.
Между тем, социально-экономическая ситуация все более напрягается не только в Казахстане. Весь мир подошел к тому, что глобальная однополярность, возникшая после реформ Ден Сяопина и развала СССР, вступила в стадию деградации — фрагментации.
Начался кризис долларовой ростовщической пирамиды и кондово либеральной экономики, уповающей исключительно на силу «свободного» рынка. И вообще — лидирующая роль Америки начала всех раздражать. Почти так же, как перед развалом СССР довлеющая над всем роль КПСС вызывала всеобщую усталость. При этом все понимают, что Америка по-прежнему лидер, но даже те, кто подчиняется этой системе, тот же Европейский союз, очень сильно недовольны.
Что же касается экономической и политической «независимости» постсоветских фрагментов – она совершенно условна. Фактически, внутри собственных стран суверенны лишь президенты, но и их личная зависимость от внешних обстоятельств чрезвычайно высока. Такие суверены комфортно себя чувствовали в «тучные годы» до кризиса 2007-2008 годов, сейчас же все в значительной степени «подвисло». Глобальное лидерство Америки явно уходит, а на смену ему пока ничего не приходит. И то, что в истории с Крымом Путин продемонстрировал своим имперские качества и решил нарушить гегемонию США, можно сказать, что на данном этапе он одержал локальную победу. И дальше будет демонстрироваться, что Россия это не какая-то периферийная часть мировой экономики и политики, а государство с амбициями, выходящими за пределы собственной территории.
Однако на самом деле Россия остается частью и долларовой пирамиды, и сырьевой, инвестиционной и кредитной провинцией Запада, на чем ее экономика и держится. К тому же, во главе ее стоит не генсек ЦК КПСС, в принципе не имеющий собственности или счетов за границей, а глава правящей компрадорской олигархии. Да, российские олигархи имеют российские паспорта, но инкорпорированы они в мировую биржевую и долларовую систему – они фактические полпреды «той стороны».
В целом же Россия пока не есть альтернатива все больше остающимся без ясных перспектив постсоветским республикам. Сейчас смутное время – все зависает. Старый хозяин в мире вообще, и в местных краях еще не отменен, он проявляет свою волю и будет проявлять, и имеет еще достаточно для этого ресурсов. И новый претендент, который может позволить себе щелкать старого по носу, пока еще слишком слаб и зависим, не очень годится на роль опоры и попечителя тех суверенов, который готовы с ним интегрироваться и сотрудничать. То есть мы переживаем одну из самых драматических эпох в истории человеческой цивилизации, и все неопределенности и возможные потрясения, которые нас ждут, они связаны именно с этим.
Хотя, конечно, если брать в историческом разрезе, то и мы когда-нибудь доживем до модернизации и дальше куда-то пойдем. Но говорить, что это произойдет само собой, и мы получим действительно развитую экономику, гражданское общество, правовое государство — не приходится. Можно предполагать, что по мере ослабления Запада здесь будет все решительнее оформляться евразийская союзная государственность, этот процесс уже идет, и он не отменяем. Но совсем не факт, что она будет способна повышать свое качество до уровня способности конкурировать с Западом. Гораздо больше вероятность, что местные, так называемые элиты, договорятся между собой и будут продолжать доить собственные страны, как это они и сейчас делают, но возможно теперь они будут откачивать нажитое не в город Лондон, а куда-нибудь поближе уже на своих территориях. Но вообще, если этот процесс будет мягким, он будет очень долгим, и нам быстро высокого развития не стоит ожидать. Надо помнить, что законы и природы и человеческого общества очень жестоки. Если ты хочешь делать что-то очень быстро и хорошо, то ты должен это делать через коленку.
Возьмем пример Сталина. Кем он был с позиции той исторической эпохи, которая ему досталась. Был ли он величайшим злодеем? Да, несомненно. Был ли он величайший реформатор. Да, разумеется, он величайший реформатор 20 века и возможно всей истории человечества. Увы, но только через абсолютное пренебрежение человеческими жизнями можно было сделать тот революционный модернизационный скачок, в который он загнал царскую Россию. А мягкая, ползучая модернизация бывает редко. В конце концов и Европа вышла на нынешний культурный и технологический уровень, пролив реки крови. Сначала в религиозной Реформации, а потом истребив миллионы на полях Первой и Второй мировых войн. Те же Япония, Тайвань и Южная Корея — они ускорено прошли модернизацию, но под внешним активным влиянием, под руководством едва ли не оккупационных сил, чтобы из них срочно построить форпосты для отражения экспансии коммунистического мира. А просто так, чтобы страна на мягких добровольных условиях смогла быстро модернизироваться – этого не получится.
Вот, Казахстан, например. За последние 20 лет мы очень мягко, толерантно, бесконфликтно вписались в мировой рынок. За что нашему президенту можно дать самую высокую оценку. Мы лучше других из СНГ сделали это. И что мы имеем? Абсолютную сырьевую зависимость, абсолютную зависимость от импорта, от внешних займов и внешних инвестиций. То есть мы в конце этого цикла оказались в гораздо менее модернизированной стране, в экономическом и политическом смысле, чем в начале. Какие претензии здесь можно предъявлять руководству страны? Да, оно вписалось в ту тенденцию постсоветского опускания в мировой рынок, против которой идти было невозможно. Но сейчас мы находимся в ситуации, когда теми же либеральными рыночными методами, которые завели нас в сырьевую и монетарную зависимость, к индустриальной экономике идти невозможно. Должна быть востребована экономика принципиально иного типа – мобилизационного. В частности, надо брать курс на национализацию как сырьедобывающих отраслей, так и всей национальной инфраструктуры, начиная с электроэнергетики и ЖКХ.
